Я всегда считал, что мне повезло с родителями. Это были увлеченные люди. Наша семья не была лишена старых добрых традиций. В доме всегда был покой и уют, что создавала моя мать - маленькая женщина с огромным сердцем. И отец - чудак, влюбленный в свою работу.
От последнего мне достался не только аналитический склад ума и рост. Любовь к своего рода различным механизмам я перенял от него. Будь то часы с их металлической составляющей, или же биологические процессы, тикающие с аналогичной точностью в человеке. Разбирать на части, понимать суть и подчинять определенным законам, - это то, чему я у него научился.
Маленьким мальчишкой я любил бегать по семейному магазину.  В волшебной лавке чудес, где все подчинялось мне одному, стоило лишь повернуть заводной механизм, чтобы инсталляции начали жить своей жизнью. Чтобы обезьяна начала бить в тарелки. Чтобы звучала шкатулка. Чтобы кони несли по кругу карету.
Как жаль, что заводные механизмы нельзя вставлять в людей. Тогда я бы создал идеальный механизм. Механическое сердце для любимой матери, что скоропостижно нас покинула. После ее смерти отец больше никогда не был прежним.
Как и я.
Я нашел свое спасение в книгах. В учебе. Я зарывался в них с головой, забыв о личной жизни. Я смотрел на то, как день ото дня тускнеют глаза отца и обещал себе, что никогда не стану таким, как он. Я отказался от чувств. Я сторонился их. Утолял физическую потребность, укоренял вожделение, но никогда не предавался эмоциям, помня о том, сколь несовершенны люди. Как легко их сломать. Как легко они покидают нас.
Наивный.
Мы привыкли, что люди погибают в авариях. Я же вновь начал жить в свои 25. Обстоятельства свели меня с удивительными людьми. Черт возьми, как сильно они напоминали мне родителей в годы, когда мать была жива. Я был потрясен. Меня манила их доброта. Понимание, с которой они отнеслись к моей вине перед ними. Вину за аварию я тогда полностью взял на себя. И был награжден дружбой.
Стоило мне войти в дом семьи Тисен, как чувства вернулись ко мне вновь. Эти люди напомнили мне о том, что я потерял, от чего отказался по доброй воле. По глупости.
У них была дочь. Подросток. Я любил ее задирать.  До чего забавно та обижалась и кричала, - думал я тогда, словно это я был глупым подростком. И как проклял сам себя.
Я полностью взял на себя управление отцовской компанией. Маленький магазинчик перерос в сеть, и теперь машины создавали машины. Наверно, в этот момент, я потерял интерес к своей работе. Отныне и она не была прежней. Ручные игрушки стали роскошью, которые люди не могли себе позволить. Качество сменил дешевый пластик и батарейки. Отныне я создавал лишь для себя и для близких, размышляя над тем, как лучше распорядиться тем, к чему не лежит душа.
К 30 годам я стал задумываться о собственной семье, однако все поиски пары сводились к тому, что единственным объектом моего интереса была девочка из семьи Тиссен. Год за годом она превращалась в прекрасную девушку. Интерес мой не был ограничен одной лишь плотью, я любил разговаривать с ней часами обо всем и ни о чем. Я испытывал глубокое уважение. Столь чиста и невинна она была в те дни, таковой остается для меня по сей день. Однако из почтения к ее родителям пытался я оставить чувства, но с тем же успехом мог бы раздувать костер.
Признание. В тот момент мне казалось, что не я, а она смотрела сверху вниз. Ее согласие, принятие моих чувств стало для меня высшей наградой за поиски и терпение. Высшие силы снизошли до меня, - скажет кто-то.
Я в это не верю. Они же и забрали все у меня.
Сперва месяц молчания, затем она разорвала помолвку. Меня словно накрыло лавиной. В те дни я пытался ей помочь, но сам постоянно думал о том, что сподвигло молодую девушку пойти на такой риск. Чего искала она в том месте? Внимания? Любви? В ее модели поведения многое не понятно. Во мне мыслит и говорит старое поколение, старое воспитание. И все же я не виню ее. Не виню за то, что по доброте своей не смогла отказать мне сразу. И сожалею по сей день, что допустил это несчастье.
Следующий год шла череда неудач. Сперва Натали, затем бизнес. Я оставался “на плаву”,  но не жил в полной мере. Существовал. Наблюдал. Прокручивал в слова. “Ты виноват. Ты. Ты... Вы!” Натали видела во мне альфу, но не личность. Словно 8 лет, что мы знали друг друга, существовали лишь в моей голове. Мы оказались чужими друг другу людьми. И все же я любил ее. Меня влекло в ее дом. Я пытался делать вид, что ничего не было, но смерть продолжала играть в свои игры, забирая самое дорогое. Сперва она забрала госпожу Тиссен, а спустя пару месяцев ее супруга. В отличие от моего отца, он не смог пережить ее потери.
К счастью.
Натали была сломлена. У нее никого не осталось. Я воспользовался этим. Предложил свою помощь. Покровительство. Я не предлагал ей своего сердца. Она не нуждалась в нем.
Всю свою жизнь я подсознательно мечтал, что моя супружеская жизнь будет столь же идеальна, как и у моих предков. Слышите нотки разочарования? О, нет. Я добился своего. Любимая женщина была рядом.
Но все относительно.
Натали оставалась неприступна и холодна. Наши отношения оставались ограничены рамками былой дружбы и уважения друг к другу. Я благодарен ей за то, что она не принизила моего авторитета пред другими, активно играя роль любящей жены на публике. Ведь правда в том, что “любящая” чета Клейст не смеют притронуться друг к другу и даже спят раздельно. Смотреть на нее годами, держать все в себе. Я воздвигнул крепость, что защищает ее от меня. От моих грязных помыслов.
Она нередко обвиняет меня в чужих грехах, и тогда я просто ухожу, чтобы она могла подумать. Бегство стало решением моих проблем. До тех пор, пока и она не захотела уйти. Я создал благотворительный фонд, дабы увлечь ее, но никто из нуждающихся не трогает моей души.
Мне нужна лишь она.