Йохан родился в странное время, в странной семье двух мужчин - омеги и альфы. С поправкой на то, что отец-альфа временами выглядел как женщина, а отец-омега - как оружие массового поражения. Но когда живёшь в этом с самого рождения - вливаешься, реагируешь на всё, что странно для общества, включая странные имена родителей (Аид и Персефон, привет, древние мифы), далеко не так остро, как окружающие тебя люди. Бонусом от своих родителей Йохан получил почти полное отсутствие стереотипов нового мира, в которых омега вне зависимости от пола был невинным беззащитным (и похотливым - в более взрослой версии стереотипов) цветком, а альфа - властным самцом до мозга костей.

Ещё один лишний стереотип для жизни Йохана - “заботливый родитель-домохозяин-омега и суровый родитель-альфа”. Первые несколько лет жизни у него было в основном два “воскресных” отца и одна не воскресная бабушка-бета, которой скинули ребёнка. Родители наверстывали учебный план - один в юриспруденции, другой в медицине - и оба отвоёвывали себе достойное место в обществе, пока молодые, работали на будущие громкие имена.

Молодая бабушка не была самой милой женщиной на свете, не умела вкусно готовить и иногда устраивала истерики на ровном месте, но зато была человеком с высшим образованием, способным многому научить и развить ребёнка. Впрочем, было и то, что она хотела дать, да не смогла. Она безумно увлекалась мифами разных народов - и к этому Йохан с самого малого относился скептически; она пыталась научить игре в шахматы - и Йохан учился, но особо этой игрой в её компании не проникся. Зато, и был полным профаном в рисовании, на каждый день рождения мастерски перерисовывал бабушке в открытку разные древние орнаменты, почерпнутые из огромного количества домашних книг.

В том же доме бабушки Йохан впервые познакомился с родителями отца-альфы, другими бабушкой и дедушкой, увидел их первый раз из трёх в своей жизни, - Прайды-старшие просто неожиданно постучали однажды в двери чужого для них дома. Вошедшая женщина, на лице которой залегли морщины, оценивающе и неприятно посмотрела на ребёнка, вошедший мужчина, виски которого уже заметно тронула седина, отчего-то смотрел ощутимо теплее - они оба коротко представились, а потом Йохана оставили в коридоре, и с Прайдами общалась в основном бабушка. Ребёнок слышал отрывки - они хотели посмотреть на него, женщина упоминала, что они могли бы забрать ребёнка и вырастить его, попробовать снова, если не вышло с Аидом. Разговор взрослых затянулся и шёл на повышенных тонах, а затем они ушли, и не появлялись больше долгие годы. Мужчина только потрепал напоследок Йохана по рыжим волосам.

Годам к пяти более-менее перестал жить на два дома - родители сменили квартиру, на которую хватало денег в студенческие времена, на лучшую, поближе к центру города и местам работы обоих. И подальше от бабушки. На новом же месте через год пошёл в школу - хорошую, но не элитную, как можно было бы предположить при достатке родителей. Позже Йохан был благодарен, что его не отправили ни в какую “частную хорошую школу” или другие подобные заведения.

В девять снова переезд - вместо квартиры, и без того достаточно просторной, вставшие на ноги родители купили дом. Вместе с тем пришлось сменить и школу - впрочем, новая не сильно отличалась от старой.

Дома же через некоторое время кому-то из взрослых в голову пришла просто гениальная идея, недоступная большей части жителей Бонна - взять домой хулуна. Один хулун из пограничных поранился по какой-то причине на обходе, у него была сильно повреждена передняя лапа, лечение обещало быть дорогостоящим и длительным - хулуна, несмотря на всю ценность, планировали усыпить. Дешевле было поступить так, чем вылечить. Кто знает, что двигало Прайдами - наверняка же не альтруизм, но хулуна забрали себе по знакомству отца-омеги с кем-то из армейских. Выходили, вылечили. Зря, что ли, покупали огромный дом и имели приличный участок. Если нормальные люди подбирали с улицы котят и щенят, то семейство Прайдов подбирало из армии хулунов. Градус странностей, вероятно, возвёлся в тот момент в квадрат, а масштаб бедствия напоминал внеплановое рождение второго ребёнка, но кого это волновало, кроме всех ближайших соседей и сбежавшей от страха экономки. Экономок ещё пару раз пришлось менять, соседей - успокаивать новым высоким забором, из-за которого им радостно улыбался во все свои зубы хулун. но в общем всё довольно быстро утряслось. Зато у Прайдов теперь был хулун, который весной радостно прыгал по территории в одуванчиках, регулярно выводился на ближайший пустырь погулять, а по праздникам пытался сожрать домашнего кота.

Школьная жизнь текла своим чередом - Йохан учился на что-то среднее между "хорошо" и "отлично", но, возможно, всё текло бы ещё лучше, если бы отец-альфа не приходил иногда в школу в женском наряде. В этом были минусы - после каждого такого прихода некоторые учителя начинали откровенно коситься, а некоторые ученики прямо говорили, что его отец, да и он сам, ненормальный. Были и плюсы - в каком-то смысле Йохан собрал вокруг себя компанию самых толерантных. И научился довольно спокойно переносить нападки, а местами и на редкость колко отвечать.

К четырнадцати наткнулся на секцию спортивной стрельбы и пропал. Вариантов было всего два - винтовка и пистолет. Для винтовки Йохан не подходил по зрению, для пистолета хватало наличия корректирующих зрение очков. Это оказалось ровно по нему, к школьной жизни прибавилась секция, а позже ещё дополнительные походы в тир и участие в любительских играх вроде страйкбола.

К пятнадцати гормоны ударили в голову, и Йохан стал беситься. Ну, в своём понимании беситься. Приходить домой позже обычного, носить несвойственную себе цветастую одежду. Но сладок в основном запретный плод, а родители никогда не отличались контролем за тем, во сколько их сын приходит домой, и вообще каких-то ожиданий сверх меры не закладывали - из них лучше выходили карьеристы, чем наседки. Так что всё прошло практически незаметно, глупость отхлынула от головы, а до этого момента Йохан не успел ни во что вляпаться. Единственной значимой точкой стало перекрашивание волос, предложенное кем-то из компании - Йохан захотел попробовать, хотел чёрный, но руки у пятнадцатилетних подростков кривые, и получился зелёный, вписавшийся неожиданно хорошо. Так и повелось - какое-то время был зелёный, какое-то время свой рыжий, потом с Йоханом снова случился зелёный. Ничего особого не сказала даже бабушка, просто поглядывала то на зятя-трансвестита, то на внука, и медленно прикладывала руки к лицу. В узком семейном кругу это считалось за “бог с тобой, живи”, а реалиях школы прокачивало терпение.

Примерно тогда же начал устраиваться летом на подработку в книжный магазин.

В шестнадцать снова, во второй раз, столкнулся с семьёй отца-альфы - дед с его стороны получил мини-инсульт и выбыл из политической гонки с Аидом - это встревожило всех и даже свело не особо общавшихся до тех пор родственников в одну точку. Йохан был в больнице вместе с остальными. В палате звучали взаимные извинения старших, обещания поддержки и что-то ещё. Лично Йохану дед сказал, что был бы очень рад видеть его своей семьёй, но особого развития ситуация не получила - поддержка хоть и была обещана, но была больше на словах и касалась в основном родителей. Семейные отношения от этого не особо наладились, напротив, в видении Йохана необходимость контактировать с лишними родственниками только вызывала некоторое напряжение.

В связи с тем, какими были родителями (один - статный высокий омега, другой - альфа со вполне средними параметрами), в плане принадлежности с Йоханом можно было предполагать всё что угодно. Принадлежность не определилась к шестнадцати, не определилась к семнадцати - уже ставили на бету, но организм решил обрадовать всех вторым альфой в семье. “Наш мальчик вырос”, - умилялся отец-альфа. “Наш мальчик сейчас хочет всех убить”, - парировал отец-омега, и попадал этим донельзя в точку. Попытка пережить первый гон, одновременно сохранить собственное достоинство и сдать важные экзамены на последнем году школы, проходила очень тяжело. На время пришлось даже оставить секцию стрельбы.

После школы поступил в Боннский университет на медицинский факультет. Через некоторое время заинтересовался делом охотников в нынешнем мире, или наоборот - понял, что уже довольно давно этим интересуется, просто никогда не сводил всё в единую картинку и не думал всерьёз, что может выйти за стены. Шло время, интерес не гас, и Йохан начал действовать. Вариантов попасть в число выходящих было не много. Первый - егеря в официальной армии, которая не привлекала. Второй - официальная гильдия. Третий и даже не рассматриваемый - браконьерство. Для гильдии у Йохана были плюсы - например, умение неплохо стрелять и домашний хулун (половина плюса, думал про себя Йохан). Были минусы - плохое зрение и полное отсутствие представлений о застенье - как у всякого, в общем, новобранца. Но в гильдию, помимо прочего, требовались врачи, выходящие в составе группы за стены - Йохан зацепился за эту возможность. Студенту начальных курсов полноценным врачом гильдии не стать, это было очевидно, но теоретически можно было проходить практику при гильдии - это не давало возможности выходить за стены прямо с момента вступления, но на шаг приближало к цели.

Разрешение на практику в гильдии и учитывания её как учебной потребовало двух месяцев походов к декану, но всё же было выдано - Йохан был единственным с курса, захотевшим подобного. И пока Йохан числится медиком-практикантом при гильдии.