Заявка от Томас Картер

МЛАДШАЯ СЕСТРА
Эмилия Картер, Эма, Эмми

(арт)

ВОЗРАСТ И ДАТА РОЖДЕНИЯ:11.09.95 РОЛЬ:студентка ПОЛ И СЕКСУАЛЬНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ::девушка, надеюсь, гетеро

ОТНОШЕНИЯ ВАШИХ ПЕРСОНАЖЕЙ/БИОГРАФИЯ

Когда наша мать ушла, я был рядом. Когда наш отец спивался, я оберегал тебя. Когда мы переехали к бабушке, я старался заменить наших родителей, быть вместо них, быть лучше них... Но не смог. Прости меня.
Я бил морды твоим дрянным ухажерам, я откачивал тебя пьяную, я орал на тебя за дурь, которой ты травила себя. Может, я тогда был излишне горяч, но это все из-за беспокойства. Ты ведь была катастрофой, ты себя убивала. Занималась пес знает чем, забросила учебу. Да, я был грубым. Но это все только потому, что люблю тебя и мне было не наплевать, что с тобой происходит.
Когда пять лет назад ты ушла из дома... Ты знаешь, что бабушка до сих пор ночами плачет? Мы ведь похоронили тебя уже, дура! И что я вижу, приехав за тридевять земель, облетев полсвета, начиная здесь жить заново? Тебя. Да, вижу тебя, черт возьми! Учишься в этом проклятом месте невесть чему, неизвестно с кем. Да как ты здесь вообще оказалась?!
Прости.
Даже не представляю, что ты пережила за эти годы. Но второй раз я тебя не потеряю. Обещаю.

ХАРАКТЕР ПЕРСОНАЖА

Я помню тебя истеричной девчонкой, имеющей все шансы стать полной стервой. Ты не была дурой, но вела себя именно так. Любила поспорить, любила делать все наперекор, любила выводить меня из себя. Браво. Из всех людей, живущих на этом свете, это получалось только у тебя. Ты была ветром в поле, сегодня - здесь, завтра - там. Сегодня любишь черное, завтра - жирную картошку с острым соусом. Концерты, вечеринки, разгулы, пьянки. В тебе не было ни капли семейности. Ни грамма уважения ко мне. Ни крохи сострадания к бабушке.
Но я помню тебя и другой. Сидящий на полу среди цветных карандашей и старательно выводящих щеночка какого-то дурацкого, лилового цвета. Помню, как ты просила почитать тебе перед сном сказку про принцессу и трубочиста. Как неуклюже танцевала под радио в саду, случайно уронив ведро в бабушкину клумбу. И как трепетно выхаживала эти цветы потом почти целый месяц. Я это тоже помню, милая. А ты?

ДЕЙСТВУЮЩЕЕ СРЕДСТВО СВЯЗИ С ИГРОКОМ: скайп - byka30

ДОПОЛНИТЕЛЬНО: я не прихотлив по количеству знаков в постах, по быстроте ответов, меня легко уломать на изменения в имени, внешности и биографии - сам не Лев Толстой просто расскажи, что с тобой произошло - и я твой

Родился Стивен в Бостоне, штат Массачусетс, США. Мать — преподаватель биологии, отец — анестезиолог-реаниматолог. Достаток у семьи чуть выше среднего, и то, во многом за счет того, что Бишоп-старший проводил на работе все свое время. Ребенка долго планировали, тщательно ко всему готовились, так что родительской любовью Стив обделен не был.
В шестилетнем возрасте мальчик серьезно заболел. Разумеется, было брошено много сил на то, чтоб поднять на ноги единственное чадо, однако без осложнений не обошлось. Пневмонию не долечили, и она отыгралась на нервной системе, которая и без того была слабым местом ввиду нехорошей наследственности. Такие вещи проявляют себя не сразу, а потому часто оказываются незамеченными. Когда ему было восемь, в их семье появился второй ребенок — Айзек. В тот же год у Стива случился первый приступ аменции. Почти все время и внимание с тех пор уделялось Стивену. Его перевели на домашнее обучение, ему подобрали хорошего психотерапевта. Тревожная депрессия с тех пор намертво вгрызлась в его жизнь. Мальчик практически не выходил из дома, все свое время проводил за книгами, а после — за компьютером.
В одиннадцать он все же вернулся в школу, несмотря на протесты матери. Живое общение со сверстниками пошло ему на пользу. Учеба давалась легко, точные науки он любил, а с естественными помогала разобраться мать. В тринадцать он уже точно знал, что хочет связать свое будущее с ИТ, потому все свободное от учебы время проводил за компьютером, осваивая программирование. Отец не мог окончательно смириться с выбором Стивена, и продолжал периодически подкидывать ему медицинскую литературу. Парень не отказывался, он всегда считал эту сферу предельно важной и интересной, но не своей. В пятнадцать он уже писал коды на заказ и имел пусть небольшой, но свой заработок, чем очень гордился.
В девятнадцать Стив закончил школу и поступил в Массачусетский технологический институт на факультет информационных технологий. По правилам он должен был проживать в общежитии вместе с остальными первокурсниками, потому попрощался с семьей и переехал. Вперед, навстречу вольной студенческой жизни. Друзья появились быстро. Поклонницы в виде девчонок с естественнонаучных и гуманитарных факультетов, стайками вьющиеся вокруг крутых инженеров-технарей, нашлись еще быстрее. Первый сексуальный опыт, первые эксперименты, то время, когда хочется всего и сразу. В порядке исключения, во многом благодаря смекалке и невероятному везению, на первом же курсе попал в футбольную команду университета на позицию квотербека, где играл вплоть до завершения магистратуры. 
Во втором семестре на циклах по философии Стивен познакомился с Эриком. Ну, как познакомился, — его заставили на спор «подкатить» к хипстеру с химического факультета. Бишопу было не сложно. К тому же, вдвойне веселило то, что химик все воспринял серьезно. Чего стоило одно только его выражение лица при виде удаляющейся истерично смеющейся группы айтишников. Парнишка оказался обидчивым и позволил себе такую дерзость, как предпринять попытку отбить у Стивена двух девушек, с которыми тот имел постоянный секс. Попытка провалилась, но Биш наглости не простил, и с тех пор портил парню жизнь при любом удобном случае. Он был буквально одержим соревновательным духом. Все девушки, с которыми Эрик-Дэниел пытался наладить отношения, так или иначе оказывались в постели Стивена. А на втором курсе на одной из общажных пьянок там оказался и сам Эрик.
Во время обучения парень устроился в техподдержку на ночную смену из-за своей затяжной бессонницы и писал программы на заказ для различных компаний, так что уже с первого курса стал полностью независим от родителей. С этого же года традиционными стали поездки за пределы штатов в летний период. Массачусетский технологический институт — это реализация любых возможностей, масса полезных знакомств, альтернативные пути для развития потенциала, а также само место зарождения всей хакерской культуры, частью которой и стал Бишоп.
На втором курсе уже он сам помогал семье финансами. Тогда это стало действительно необходимо, так как у брата выявили биполярное аффективное расстройство, которое долгое время было в латентной форме. Родители корили себя за то, что упустили это из виду, ведь первые тревожные сигналы появились гораздо раньше. Они были слишком заняты здоровьем старшего сына и проигнорировали эти мелочи, списав их на особенности поведения. С момента постановки диагноза Стивен стал проводить гораздо больше времени с Айзеком, которому тогда было четырнадцать. Он любил брата и старался сделать все для того, чтобы облегчить его состояние. Однако это не прошло бесследно и для него самого. Новый приступ аменции накрыл его посреди учебного года, выбив из жизни на месяц. Поддержка пришла оттуда, откуда ждать ее было бы полным сумасшествием. Эй-Ди переселили в его комнату в общежитии на место отчисленного парня. Друзья никогда не расскажут ему о том, как тот самый хипстер сидел у постели своего злейшего врага, не давая тому окончательно впасть в делирий и успокаивая при появлении слишком явных галлюцинаций. А сам Стивен этого никогда и не вспомнит, ибо аменция всегда заканчивается амнезией, подчистую стирая воспоминания о приступе. Потому после поправки все вернулось на круги своя. Бишоп стал принимать лекарства и по возможности ограждать себя от еще большего расшатывания психики.
Получив степень бакалавра, Стив продолжил обучение в магистратуре. К тому времени он уже имел достаточно высокий стабильный доход, к которому плюсовались различные гранты, награды за призовые места во всевозможных конференциях и олимпиадах, а также немалая прибыль от теневой деятельности в сети.
В двадцать пять лет Стивен Бишоп получил ученую степень и поддался на уговоры заняться научной работой, а заодно и вести преподавательскую деятельность в своей альма-матер. Даже продолжал играть в футбол несмотря на участившиеся с 2010 года предупреждения. Врачи явно преувеличивают, отец — и подавно, ученые из Бостонского университета…Ну и чего они там такого страшного открыли? Насторожиться заставил только тот факт, что сама НФЛ в июле 2011 года внесла изменения в правила игры, сделав упор на повышение безопасности.
Впрочем, хватило его и так только на год. Опыта он получил более чем достаточно, работу свою защитил — послужной список внушительный, специалист вышел нарасхват.
Съехал из общежития, купил квартиру, нашел женщину, с которой впервые за всю свою жизнь построил нечто похожее на романтические отношения. Хотя тот факт, что они смогли такое количество времени мирно сосуществовать вместе — уже приятное и удивительное достижение. Особенно с учетом того, что поведение его стало меняться не в лучшую сторону. Николь в этом отношении оказалась достаточно мудра и терпелива, наверное, потому что была старше самого Стивена на пять лет. Сложившаяся дома спокойная атмосфера, лишенная скандалов и истерик, для самого Бишопа создавала комфортные условия жизни. В проблемы свои он женщину не считал нужным посвящать, а она и не настаивала, тем самым зарабатывая себе еще больше плюсов.
Когда в 2012 году участились случаи суицида среди футболистов, информация о недавних исследованиях в области неврологии была предана широкой огласке. Стивен не вошел в число тех, кто решился подать иск на компенсацию от НФЛ или Национальной ассоциации студенческого спорта, но по настоянию своего психотерапевта согласился пройти анонимное обследование в стационаре. Шесть лет в университетском футболе не прошли бесследно, и многие ухудшения действительно теперь списывались на пусть и не окончательно подтвержденную, но наиболее вероятную ХТЭ. Тем не менее, Бишопу повезло куда больше тех ребят, которые играли в линии, яростно защищая своего квотербека от травм и столкновений. Команде, вместе с которой он, как капитан, провел не одну сотню матчей по прежним гладиаторским правилам, Стивен будет благодарен всегда. Те проявления заболевания, которые коснулись его, были свойственны минимальной степени. Так, на уже имеющиеся проблемы наложились эпизодическая агрессия, раздражительность и еще некоторые неприятные нарушения эмоционального состояния. Врачи заверили, что при избегании дальнейших травм головы прогрессировать болезнь не будет, но текущее состояние корректировать все равно придется. Первое время препараты исправно принимал, сеансы посещал, но затем постепенно забил. А от курсов по управлению гневом отмахнулся сразу же. Весной 2013 года причиной нового обострения стал террористический акт, произошедший на Бостонском марафоне. Это было непростое время для многих жителей города.   
Продолжались отношения два года, пока Николь не начала настаивать на том, что уже пора заводить детей. Вот тут он и смог почувствовать разницу в возрасте, сказывающуюся на приоритетах. Желания этого Бишоп с ней не разделял, о диагнозах своих в известность так и не поставил, потому было принято обоюдное решение расстаться. Все так же спокойно и без истерики. Уйти в алкогольно-кофеиновое затворничество не позволил брат, у которого произошел срыв в острой фазе маниакально-депрессивного психоза. В тот день Стив получил четыре ножевых ранения и крайне болезненный укус в руку, когда пытался утихомирить Айзека, пытавшегося покончить жизнь самоубийством. После этого родители отправили младшего сына на принудительное лечение в психиатрическую клинику. Стивен настоял на том, чтобы взять все расходы на себя и поместить брата в Маклин, где ранее обследовался сам. Во избежание осложнений необходимо было отвлечься от недавних событий, и Биш не нашел ничего лучше, кроме как спустя два года снова начать доставать Эрика. Вычислить его в сети не составило никакого труда, ровно как и узнать, что тот собирается устроиться на работу преподавателем в элитную закрытую школу. План родился моментально. Атаковав компьютер хипстера, хакер был уверен в том, что резюме тот отослать не сможет еще недели две-три в лучшем случае. Свое он отправил в тот же день, и ответ не заставил себя долго ждать.   
***
С конца сентября 2014 года Стивен Бишоп работал преподавателем в самом необычном, по его мнению, учебном заведении. Причем знания и умения по его специальности пригодились ученикам лишь на факультативе. И то, посещали компьютерный клуб в основном одни любители, потому Стив пришел к выводу, что занятие это бесполезное. Не то от тоски по любимому спорту, не то от кризиса творческого, подпольную секцию по американскому футболу организовал, где на добровольно-принудительной основе объяснял рекрутам основы и показывал приемы. Большую часть своего времени тратил на привычный фриланс и спорт.
Эридан на горизонте так и не появился, зато его сестра, приехавшая получать образование, попала в учебную группу Стивена. Обучал ли он своих студентов по заявленной учебной программе принудительно? Нет.
Сказать, что он пожалел о том, что приехал работать сюда? Скорее нет, чем да. В начале ноября Бишоп встретил на территории острова человека, с которым познакомился еще когда закончил первый курс института. Британец помог ощутимо разбавить однообразные дни на острове. Ничего себе совпадение, правда? На этом ноябрь не перестал удивлять. В конце месяца Стивен встретил на территории школы женщину, с которой когда-то планировал иметь будущее. Настолько серьезно планировал, что аж хотел забирать к себе в штаты и прилетел за ней в Азию. Но четыре года знакомства ситуацию не спасли, и он был послан.
Просто так не случается ничего, и если жизнь преподносит такой шанс, то не воспользоваться им попросту глупо. В этот раз Бишоп был готов к любому исходу, и получить граблями по морде в том числе. Терять было нечего абсолютно, да и сам он уже не был тем наивным юнцом, который близко бы воспринял отказ. О нет, первый шаг сделал матерый, обросший скептицизмом и нехилым налетом шовинизма стратег. И знаете что? Корейская кампания увенчалась успехом.
Пожалеть о приезде на остров пришлось в декабре 2014 года, когда ему сообщили о гибели родителей. В результате автомобильной аварии, на его же машине. Чувство вины, заглушенное с октября месяца, вернулось вновь.
Поначалу хотел вовсе увольняться и ехать к брату, дабы устраивать жизнь там, но был остановлен кореянкой. Будучи невероятно подавленным обстоятельствами, Стивен рассказал ей о своих проблемах, даже показав собранные перед отъездом справки, чтоб та уж точно поняла, на что хочет подписаться. Но женщина не отвернулась и поддержала его. В Бостон они поехали вместе.
Завершив дела и встретив рождество в США, они вернулись на остров. Вчетвером. Стивен, Си Хо, Айзек и Руди. С начала января кореянка переехала жить к нему в комнату.
В феврале пришло оповещение о новом начальстве, все были вынуждены переоформлять контракты и готовиться к переезду на новое место. Первого марта 2015 года океанский лайнер вошел в воды Атлантики.
***
Стивен думал, что необычная педагогика была на прежнем месте работы. Стивен ошибался. Мало того, что «основной предмет» здесь остался прежним, так еще и прочее ужесточили. Да, условия лучше, да, зарплата больше. Но стоит ли оно того, когда теперь до конца жизни в затылок будет упираться дуло автомата? Хотя, кто знает, чем могла бы закончиться карьера на предыдущем месте.
Даже несмотря на то, что остров омывался родной Атлантикой, привыкнуть к нему было куда сложнее, чем к прежнему. Первые месяцы ушли на то, чтоб приспособиться к новым порядкам и устаканить расписание. Теперь он все же вынужден был дополнительно заниматься с юными айтишниками и инженерами. Июнь вызвал вопрос: раз одному из коллег удалось покинуть остров, то что же подразумевается под «серьезной причиной», значащейся в памятке?
Август и сентябрь отмели этот вопрос в сторону. Причина крылась в ином, и это отнюдь не утешало. В сентябре же Стивен устроился штатным программистом, избавившись от необходимости читать лекции и понадеявшись получить хоть какой-то ответ.
Разумеется, ответов он никаких не получил, а следующие месяцы только подкинули вопросов вкупе с беспокойством. Атмосфера стала нагнетаться, в воздухе запахло паранойей, а коллеги и студенты начали внимательнее присматриваться друг к другу.
После нового года начало твориться что-то страшное. Исчезновение двух студентов спровоцировало тихую панику. Особенно явно это можно было наблюдать среди коллег, которые ринулись брать себе в дополнительную нагрузку кружки и секции. Но это сравнительно хороший вариант, в отличие от того, что решил избрать один из преподавателей. Бишоп понимал, что, скорее всего, коллега решился на попытку проникновения в систему из-за всей этой херни, но оставить это так не мог. Доступ был перекрыт, а нарушитель сдан начальству. Все бы ничего, да только именно этот несчастный стал следующим пропавшим. Да, слил инфу, да, обрек коллегу на что-то страшное, да, гонения начались на бедных студентов, на которых теперь клеймо из-за того, что пропадает уже второй назначенный педагог. Но совесть как зашевелилась, так и затихла. Стивен выполнял свою работу, и делал это хорошо. Ведь кто знает, что было бы, пропусти он этот казус? Преподаватель, скорее всего, уже был обречен, когда только решился влезть куда не следовало. Не может ведь все это мониторить один Бишоп. И страшно ему не столько за себя, сколько за женщину и брата. Об этом происшествии он не рассказал никому.   
По-настоящему подсесть на измену заставило событие, выдавшееся на конец февраля. Кому-то удалось не просто анонимно пробиться на сайт и разместить там информацию, но и скрыться, полностью перекрыв все подходы, стерев следы. Для штата программистов это огромный провал, который может оказаться фатальным для каждого, если выйти на «сплетницу» так и не удастся.

После завершения стандартных утренних процедур и перед тем, как принять необходимую дозу кофеина, Стивен вывел ноут из спящего режима и сразу же обратил внимание на тревожно мигавшее оповещение о сообщении от одного из коллег по виртуальному цеху. Как правило, это не могло означать ничего хорошего. Брови сдвинулись к переносице, когда взгляд быстро пробегал по тексту и остановился на последнем слове. Человек с никнеймом «Джефф» сообщил о том, что сегодня ночью в бостонской сводке дорожно-транспортных происшествий фигурировала машина Стива. Такой экстренной мобилизации у него не было уже давно. Мужчина в рекордный срок достал все, что только мог: полицейские отчеты, подготовленные для новостей статьи, записи с дорожных камер и даже сраного спутника. И внутри все замерло, когда он узнал, что за рулем был не какой-то там угонщик, а его младший брат. В миг нарыл все последние отчеты по больницам, не поверив информации полицейских. Но нет, они не лгали. Айзек Бишоп действительно отделался лишь легким шоком и ушибленным носом. Что характерно, не пострадала и машина, ибо столкновения удалось избежать. Однако именно это Стивена и напрягало. ДТП на таком участке. Айзек не справился с управлением. Айзек, которого он за руль пускал с 15 лет. Не справился с управлением. «Да он лучше меня водит, мать вашу», - подорвался с места, выбегая из комнаты, захлопывая за собой дверь и мчась по коридору на первый этаж. Двадцать секунд настойчивого стука кулаком в дверь квартиры завуча под испуганные взгляды проходивших мимо горничных. Десять минут красочного описания сложившейся ситуации и просьбы воспользоваться телефоном для того, чтобы позвонить с острова на большую землю. Да, так вышло, что родители Стивена с компьютерной техникой не в ладах чуть более чем полностью. Да, так вышло, что его упрямый отец всерьез воспринять может лишь телефонный разговор или бумажное письмо. Но времени на второе у Стива сейчас не было. Успех. Брюс соглашается и садится по другую сторону стола, чтобы контролировать разговор. Плевать, разглашать информацию о школе Биш так или иначе бы не стал.
- …ты не понимаешь, он бы просто так управление не потерял, - очередная попытка вразумить отца после негодования по поводу того, что Стивен позволял брату садиться за руль. Нервный вздох и неприкрытое раздражение: - Ты меня вообще слышишь!? Проблема не в нем. Проблема в машине. Не смей ее брать! Нет, не потому что я жадный говнюк, а потому что…Блядь, пап, сдай ее на техосмотр, а потом хоть на себя переоформляй! – мужчина нервно расхаживал из стороны в сторону сбоку от мистера Уиллиса, который, кажется, периодически дремал, но вздрагивал при каждом повышении голоса. – Да че ты такой упрямый осел, а? Мать позови, - рявкнул, уперевшись рукой в стол и попытавшись хоть немного успокоиться. – Ну хоть ты до него достучись! Нихрена с ней не нормально! Слушай, давай я перевод сделаю, купите новую машину себе, а? Сдался вам мой мерс!?
После получасовых бесплодных уговоров его чуть ли не трясло от нервного напряжения и негодования. Пришел к себе в комнату и завалился на кровать, придвинув к себе ноутбук. Оформил денежный перевод на родительский счет и перевернулся на живот, уткнувшись лицом в  подушку:
– Все тебе неймется, упрямый идиот. Да хоть автопарк себе купи, только не трогай мою чертову машину.

Вот, спустя километры, ты уже пристально смотришь сам, ловя изучающим взглядом знакомые районы. Кажется, ничего не изменилось с того времени, как ты был здесь в последний раз. Выходишь из машины на до боли знакомой улице, напротив родительского дома. Здесь ты вырос, здесь провел восемнадцать лет своей жизни. Сильнее сжимаешь ее ладонь и двигаешься вперед. Останавливаешься на крыльце, выдыхая облако пара, берясь пальцами за холодную дверную ручку. Секунда промедления, небольшое усилие, и дверь открывается, пропуская вас в гостиную. Так тихо, и это странно. А может быть, даже страшно. Только теперь ты решаешься разорвать контакт, отпуская руку кореянки и кидая сумку на пол. Делаешь несколько неуверенных шагов вперед, прислушиваясь и оглядываясь. Большая семейная фотография, занимающая законное место на каминной полке, приковывает внимание на более длительный срок. Тебе здесь, кажется, двадцать три. Слуха касается неразборчивый шум, доносящийся с лестничного проема за стеной. Взгляд тут же переметнулся к дверному проему, а внутри все замерло, как только вслед за звуком шагов послышался полный раздражения голос:
- Я же говорил, что мне не нужны никакие… - вошедший в гостиную парень обрывает речь на половине фразы, а недовольство на лице мгновенно меняется на крайнюю степень удивления. Он стоит, изумленно глядя на тебя, не двигаясь, не веря.
- Айз, - вновь не узнаешь свой голос и делаешь шаг вперед, выставляя руку, будто бы не веришь сам. Но большего и не требуется. Айзек тут же срывается с места и кидается к тебе, крепко обнимая за шею и утыкаясь носом в ворот водолазки. И ты прижимаешь его еще крепче, вдыхая запах меда и пыли, такой родной и потерянный почти на полгода. Частое шумное дыхание и тепло тела, ощущаемого под пальцами, приносит с собой необычайное спокойствие. Он что-то сбивчиво шепчет, цепляясь за темную ткань, а ты прижимаешься небритой щекой к лохматой макушке и говоришь что-то успокаивающее, гладя его по спине.
«Я люблю тебя». Первый раз ты произнес здесь, в этом доме. Побелевшими губами, лежа на полу в руках брата, без, по меньшей мере, литра крови в твоем теле. Тогда ты думал, что «завтра» для тебя уже не наступит, и, как вчера в комнате, тоже ощущал острую необходимость сказать обо всем вслух. Ты простил его, разумеется, еще в тот момент, когда на кухню ворвались родители, перепуганные тяжелым запахом крови, стоявшим у самой входной двери. Наверное, в такие моменты действительно можно быть благодарным за то, что твой отец реаниматолог. С Айзеком ты с тех пор не виделся, определив его на лечение в клинику и в дальнейшем имея связь только по интернету. Да, вам о многом стоило поговорить, но сейчас ты хрипло шепчешь в ответ самое важное, то, что не терпит отлагательств. Еще раз треплешь и без того вечно взъерошенные волосы на затылке, и он отстраняется. Несколько мгновений смотришь на него, после чего поворачиваешься к женщине.
- Мой брат, Айзек, - голос уже стал спокойнее и увереннее. Киваешь в сторону парня и делаешь шаг к кореянке, протягивая ей руку. – Моя Си Хо, - сжимаешь ее ладошку и слабо улыбаешься, притягивая к себе ближе. – Я улажу здесь все дела, и мы заберем тебя с собой в школу, - пауза, в период которой следует осознание того, что дел тут как минимум на неделю. Но какое это имеет значение, когда два самых важных человека сейчас рядом? Вот теперь, теперь все точно будет хорошо.

Кинув в рюкзак самое необходимое из того, что могло пригодиться на время проживание в квартире Стива, Айзек еще раз окинул рассеянным взглядом комнату. Если что-то и забыл, то не критично, правда? Поднялся с кровати и двинулся в коридор. Прикрывая за собой дверь, украдкой взглянул на темный проем родительской спальни. Нервно дернулся, ударившись сгибом запястья о стену, и резко рванулся к лестнице вниз, чуть было не упав. На подходе к кухне в нерешительности затормозил, решив хоть как-то обозначить свое появление. Когда оказался в дверном проеме и увидел, как резко метнулась в сторону женщина, виновато потупил взгляд. Однако вынужден был вновь поднять голову, когда почувствовал, как поравнявшийся с ним Стивен потрепал по волосам, а затем подтолкнул в спину, заставляя сделать пару шагов в помещение. Улыбнулся уголком губ, провожая взглядом брата, и направился к столу. Возвращаться наверх в полумрак сейчас не хотелось совершенно. Парень опустился на стул и потянулся рукой к салфетнице, все еще не решаясь поднимать взгляд на стоящую к нему спиной азиатку. Впрочем, как только из прихожей раздался громкий хлопок закрывающейся двери, Си Хо повернулась к нему, начав говорить. Карие глаза встречаются с серыми и узкими. «Никогда бы не подумал».
- Вопросы? – Айзек слабо улыбнулся, переводя взгляд на салфетку, которую сжимал в руках, - ему хорошо с тобой. Думаю, это все, что мне тут нужно знать, - вновь приподнятая голова и уже чуть более расслабленная улыбка. Пальцы все так же крепко держат квадратик тонкой бумаги, складывая его в несколько частей. Внимательный взгляд в глаза на первой половине фразы сменяется неловким. – Лучше? Это же, вроде, универ для особо одаренных. А мне там что делать с аттестатом, в котором «отлично» только по физкультуре, и то за помощь футбольному клубу? Я ведь не такой, как Стив, – смятая салфетка все же порвалась, и парень с сожалением отложил ее в сторону, намереваясь потянуться за новой. Это немного успокаивало.
– Был в колледже потом. Даже начинал учить хинди и корейский, - пожал плечами, тихо усмехнувшись, - но потом попал в клинику, и, естественно, числанулся. Поймал себя на мысли о том, что, кажется, говорит слишком много. Запнулся, снова опустив взгляд на согнутый бумажный квадрат. Впрочем, последовавший ответ внушил спокойствие. Перспектива куда лучше, чем быть сосланным в очередную клинику или пансионат. Глядя на то, как женщина пытается найти в шкафах необходимое, Айзек отложил многострадальную салфетку и поднялся, подходя к ней: - Давай помогу.

«И все же они…разные…» - подумала Си Хо, когда ее взгляд прошелся вновь по Айзеку, находя такие ей знакомые черты, но останавливаясь на главном отличии от брата – глаза. Кореянка за месяц привыкла к гетерохромных и необычным, которые частенько смотрели на нее, не скрывая своего ярого интереса. Ей это нравилось. Нравилось настолько, что каждый раз она готова была потерять голову, смутиться и забыть обо всем на свете. Сейчас в реальность ее возвращал младший брат Бишопа, который, судя по занятости рук, нервничал.
- Хорошо. Просто, хочу, чтобы ты знал. Стивен мне очень дорог и я здесь не просто так. К слову, забрать тебя в школу было моей идеей. Я правда считаю, что так будет лучше.
И ведь ни единого лживого слова. Учительница старалась подбирать такие фразы, чтобы не напугать, не разозлить, но при этом отвлечь парня от грустных и дурных мыслей. «Все хорошо, Айзек! Мы о тебе позаботимся!» И когда это «мы» успело появиться? Мисс Ли не ответит на этот вопрос даже самой себе, но на подкорке она уже абсолютно точно не представляла себя без Стива, а его без себя. Однако, мысли мыслями, а разговор все же состоялся. Хотя, узкоокая барышня все же заметила, что Айзеку либо неловко, либо не комфортно, ну либо он просто был ею смущен. Еще бы. Приехала какая-то непонятная корейская тетка, командует тут, с братом шляется…
- Если отлично по физкультуре - этого достаточно, поверь, - улыбнулась Си Хо, усмехаясь, - а корейский мы с тобой там изучим, уж я то тебе в этом подсобить смогу. И вообще, Айзек. Стиву необходимо, чтобы ты был рядом и на глазах. А одного тебя оставлять здесь абсолютно неразумно и... глупо, - на этих словах женщина развернулась к шкафам и стала рыскать глазками нужные приправы, - вернуться оттуда мы пока не можем. У нас контракт. А там есть все условия для твоего комфортного существования, да еще и рядом с братом.
«Молодец я, правда? Вроде, все честно сказала и по делу! Черт возьми, да где же перец?!» Помощь пришла со стороны, с которой ее вовсе не ждали. На лице кореянки даже румянец проступил. Она смущенно улыбнулась и подвинулась в сторону, решив задействовать Айзека в приготовлении ужина.
- Буду очень тебе признательна! А то так долго могу возиться.

– Мне будет спокойно, только если его определят в твою или мою группу, - поправил на плече лямку спортивной сумки, угрюмо взирая на виднеющееся вдалеке здание школы. В самом деле, каково это – отправить младшего брата в университет для извращенцев, да еще самому забашлять сто тысяч за «обучение»? Стив фыркнул, наблюдая, как отплывает от причала яхта. Принципиальные ублюдки настояли на том, что Айзек, как и все студенты, должен плыть отдельно, потому теперь им нужно было ждать прибытия корабля.
Нервное напряжение захватило Стивена еще в «Логане», и, кажется, росло с каждой милей, ведь в конце пути его ожидал долгий и очень тяжелый разговор. Проводив взглядом удаляющуюся Си Хо, мужчина шумно выдохнул, пропустил Айзека вперед и, наконец, зашел в комнату сам, закрывая дверь на ключ.
Все-таки недаром на лечение он отправлял брата именно в МакЛин. Теперь, видя результат, Стив даже задумался о том, что был бы не против последовать рекомендациям своего врача относительно стационара. Как заверяли специалисты, вероятность возникновения осложнений в ближайший год практически сводится к нулю. И, судя по всему, не врут, ведь результат Биш видел сам. Айз еще в Бостоне прекрасно держался после перенесенного стресса, и с завидным спокойствием воспринял все сказанное сейчас.
Несмотря на то, что разговор о самой школе занял не так много времени, в комнате они провели порядка трех часов. Свою лепту внесла накопившаяся за все время усталость, а также то, что возможности побыть наедине в последние дни-недели так и не представилось.
– Я хочу на Кейп-Код, Стив, - парень лежит на диване, умостив голову на коленях мужчины, широко раскрытыми глазами смотря в потолок. Уже стемнело, а включить свет они так и не удосужились.
– Эти домики, обшитые вагонкой, лодки у пирса, вечером на великах по извилистым дорожкам, и соленый ветер с океана, - пальцы медленно перебирают мягкие пряди волос, и Стивен закрывает глаза, улыбаясь. Следом, по закону жанра, с легким воодушевлением на выдохе «а помнишь?..» И воспоминания взметнутся со дна, словно под типичным кейпкодовским порывом с Атлантики. «Помню».
«Траулер трется ржавой переносицей о бетонный причал.
Жужжа, вентилятор хватает горячий воздух США металлической жаброй».
– Большие белые акулы на побережьях.
– Ну не факт, что…
– Более ста нападений с тысяча девятьсот шестнадцатого.
– Откуда…
– Угадай, какой фильм там Спилберг снимал.
– Почему ты такой невыносимый и вечно пытаешься меня обломать?
– Я твой старший брат, это моя работа.
– …
– Летом. Обещаю.
– Студентам отсюда ведь нельзя уехать, да?
– Увы.
– Мы ведь должны были, еще тем летом. Что с нами стало, Стив?
Возникшая пауза при упоминании событий «того лета» наполнила комнату тишиной, нарушаемой лишь сопением спящего в кресле щенка. Рука на несколько секунд замирает, выпуская из пальцев темные пряди, но затем, не дрогнув, продолжает движение.
– Опуская веки, я вижу край
ткани и локоть в момент изгиба.
Местность, где я нахожусь, есть Рай,
ибо рай - это место бессилья.
Ибо это одна из таких планет,
где перспективы нет.
***
После прогулки с псом Стивен проводил Айзека до его комнаты, а после направился через сорок дверей в сторону обители Си Хо, от которой за все это время не было вестей. Очередь ударов по гладкому дереву, несколько минут ожидания, рывок дверной ручки. Глухо. В конце концов, желание взять тайм-аут – это нормально, правда же? Ты и сам часто так делаешь, отстраняясь от людей, уходя в себя.
В последнее время все чаще.

'И. Бродский, Колыбельная Трескового Мыса /Кейп-Код/

Биполярное аффективное расстройство, он же маниакально-депрессивный психоз. Правильно-перемежающийся тип течения — через «светлые» промежутки, интермиссии, маниакальная фаза сменяет депрессивную, а депрессивная — маниакальную. Длительность фаз колеблется от нескольких недель до 1,5–2 лет (в среднем 3–7 месяцев), при этом (гипо)маниакальные фазы в среднем в три раза короче депрессивных. Длительность «светлых» промежутков (интермиссий) между фазами может составлять от 3 до 7 лет.